Всё, что я о ней помню - Бородачев Антон

— Ты же говорил, что это дело — пустышка? С чего вдруг сейчас такой интерес? И что ты там говорил о мертвых мотыльках в конвертах для писем?

Я втянул в себя воздух, наполненный запахом ливня и сигарет, и протянул ей конверт вместе со всем содержимым.

— Десять минут назад мне принесли это.

Вероника открыла письмо и быстро пробежалась глазами по открытке, которая лежала внутри. Она осмотрела одну сторону, потом — другую. Повертела в руках сам конверт.

— Здесь нет марок или обратного адреса… Кто тебе его принес?

— Не знаю, — ответил я. — Какой-то парень из службы доставки. Это неважно… Я сначала думал, что его отправила ты.

— Ты проверял бронь отеля?

— Еще нет.

Вероника поджала губы и секунду спустя достала из кармана пиджака привычный для себя ментоловый Vogue.

— Дай и мне сигарету, — проговорил я, глядя, как в метре от меня с открытого козырька стекают ровные струи ливня.

— Ты же вроде не куришь? — откликнулась Вероника и посмотрела на меня с нескрываемым подозрением.

— Сегодня сделаю исключение.

Она протянула мне зажигалку и пачку сигарет, а сама стала снова копаться в конверте.

— Это тоже там было? — спросила она, доставая из него сломанные крылья мотылька, которые теперь существовали отдельно от тела.

Я кивнул и впервые за несколько лет почувствовал на губах вкус сигаретного дыма.

— Что такого было в той статье, что она тебя так заинтересовала? Расскажи мне все… Ты помнишь, как называлось то место? И что вообще о нем писали?

Вероника взглянула на часы. Потом перевела взгляд на меня и секунду спустя затушила об парапет тлеющий окурок сигареты.

— Давай не сейчас. Это долгий разговор, а мне еще нужно как-то объяснить совету директоров тот спектакль, который ты там устроил. Поговорим вечером… Найди меня позже…

Я кивнул, и в следующий миг Вероника скрылась за дверью. Проржавевшие старые петли надрывно скрипнули у нее за спиной. Но лишь на секунду — в следующее мгновение пространство вокруг меня снова затопила тишина вперемешку со звуком идущего ливня. Я остался один, чувствуя, как мысли и чувства внутри меня с каждой секундой запутываются все сильнее. Я знал, что вся эта история имеет какое-то особое значение для меня. Но даже сам себе не мог объяснить это чувство.

Машина остановилась в нескольких метрах от меня, и, оглядевшись по сторонам, я тут же бросился к ней через стену идущего ливня.

— Запрыгивай, — крикнула Вероника и, перегнувшись через пассажирское сидение, открыла для меня изнутри дверь своей машины. Я заскочил внутрь, и в следующий миг автомобиль тронулся с места.

— Ты долго, — проговорил я, глядя, как вдоль ночных автострад проплывают янтарные пятна фонарей.

— Извини. Пришлось задержаться. Несколько человек из совета директоров изображали искреннюю заинтересованность делами газеты.

— И как у нее дела?

Вероника посмотрела на меня, пряча в уголках губ тень улыбки.

— Издеваешься? — спросила она.

— Нет… Просто пытаюсь найти подходящий момент, чтобы извиниться за тот цирк, который я устроил во время вашей встречи.

— Ничего, — проговорила Вероника. — Этих жиреющих придурков интересует только прибыль. Поэтому пока финансовые показатели остаются в плюсе, они будут прощать нам двоим что угодно.

— Я говорил не о них. Я хотел извиниться перед тобой.

— Все в порядке, — ответила она, выкручивая руль машины. — Я уже не маленькая девочка. Мне самой не меньше тебя интересна эта история. Сделай для меня крутой репортаж — и будем считать, я тебя простила.

С этими словами, она завернула за угол и остановила машину в соседнем дворе. Лучи фар на мгновение вспороли ночную темноту, освещая тонкие росчерки падающего ливня, а затем пропали. Этот дождь не прекращался с утра, и, спрятавшись под водой, город в эти часы был удивительно пустым и безлюдным.

— Я нашла те газетные вырезки, которые ты просил. Посмотри там в папке, — сказала Вероника и, протянув мне тонкую стопку бумаг, зажгла свет над приборной панелью, чтобы я смог в них хоть что-то разглядеть.

— Всего пять листов… — проговорил я, адресуя эти слова скорее себе самому, чем кому-то другому. Но Вероника все равно приняла их на свой счет.

— Да, информации совсем немного, — сказала она. — Мне пришлось подключить знакомого юриста в Кракове, чтобы найти хоть что-то об этом отеле.

На этих словах я открыл папку и начал рассматривать вырезку из той самой газеты. Небольшая статья — максимум пол газетного листа. Напечатана на одной из последних страниц, а значит даже в самой редакции ее не посчитали особо важной. Заголовок гласил: «Дождь из мотыльков: что скрывается среди лесов и туманов». Я быстро пробежал глазами текст, но среди ровных цепочек пробелов и букв невольно искал только одно единственное слово… «Мон-Сен-Мишель». В этой газетной статье оно повторялось как минимум трижды. Я прочитал несколько строк: «Владельцы отеля отказались от комментариев по поводу загадочного инцидента»… «Группа туристов из Швеции видела в горах у отеля таинственные ночные огни»… «Что происходит в стенах некогда легендарной гостиницы»?..

Я вынул из папки газетную вырезку, и поднес ближе к свету, чтобы получшее ее разглядеть. В статье было два черно-белых фото. На первом из них был тот самый отель, что я видел на открытке утром. Его очертания здесь едва угадывались, но, несмотря на это, я узнал это здание почти сразу. А вот на второй снимок у меня ушло намного больше времени. Сначала я решил, что на нем изображена лесная трава и лежащие на ней пожухлые листья. Но чем дольше я вглядывался в это фото, тем четче понимал, что на снимке было изображено нечто совершенно другое.

Я опустил глаза и прочитал слова под фотографией: «Тела мертвых мотыльков устилают землю вокруг отеля, словно осенние листья городские лужайки». Я попытался представить себе эту картину, но в следующий миг голос Вероники вырвал меня из этих мыслей.

— Я пробовала проверить ту бронь, которая пришла тебе сегодня утром, но этот отель, словно призрак. У него нет электронной почты, нет скайпа, его нет ни на одном из сайтов бронирования… Я нашла только номер телефона, но даже он постоянно молчит. В какой-то момент я даже стала думать, что его не существует в природе. Но это название есть в той статье о мертвых мотыльках. Они все летят к нему — и там погибают.

От мысли об этом по моей коже пробежала дрожь, как будто в эту секунду я физически ощутил холод. Капли дождя, стекая с моих волос, катились вниз по щекам, чтобы уже секунду спустя потеряться где-то за воротником моей рубашки.

— Этот отель существует, — проговорил я и отложил бумаги в сторону.

— Тебе тоже удалось что-то найти?

— Да, но совсем немного. На нескольких польских сайтах он упоминается, как один из самых старых отелей в стране. Информации на пару-тройку абзацев, но его название попадается сразу в нескольких разных источниках.

— Понятно, — проговорила Вероника, и ее голос в этот момент прозвучал абсолютно бесцветно. — Помнишь, я говорила тебе о том, что подключила к этому делу своего знакомого юриста из Кракова? Он кое-что разыскал для меня. У этого отеля не очень хорошая репутация. По крайней мере, если судить по некоторым старым документам…

— Какие-то махинации?

— Может быть… Я еще не знаю точно. Но история там более чем странная. Этот отель был построен еще до Первой мировой — в 1899-м году, в тот самый год, когда в Высоких Татрах проложили железную дорогу. С тех пор он почти 80 лет принадлежал одной и той же семье, а потом наоборот стал одного за другим менять владельцев. За последние 35 лет их было как минимум семеро. В основном — частные лица, но есть и небольшие компании. И это только то, что можно разыскать. Я не удивлюсь, если на самом деле это только верхушка айсберга. Но больше всего в этой истории меня смущает другое… Кто бы ни владел этой гостиницей, последние 35 лет она постоянно оставалась закрытой. Гостей там никогда не было, и почти всю свою историю отель считался заброшенным. Получается, уже три десятилетия разные компании и частные лица содержали «Мон-Сен-Мишель» на свои собственные средства… Ты можешь в такое поверить?